С самого начала полномасштабного вторжения стало ясно: Украина не выбирала эту войну. Она не строила планов наступления, не угрожала соседям и не пыталась изменить политическую карту Европы. На неё напали — внезапно, открыто и с намерением уничтожить её государственность. Этот факт является отправной точкой любой честной дискуссии о возможном мире.
Сегодня Украина продолжает сопротивляться не только за свою свободу, но и за право всей Европы жить в системе, где границы не меняются силой, а правила международного права остаются не пустым звуком. Именно поэтому вопрос о будущем мире не может сводиться к попытке «завершить боевые действия любой ценой». Цена, предложенная агрессором, всегда одна и та же — уступки, ослабление Украины, согласие на диктат извне. Такой сценарий не приближает мир, он лишь создаёт иллюзию паузы, в которой сохраняются условия для будущей эскалации.
Описание предполагаемого «28-пунктового» плана, о котором пишут западные СМИ, показывает, что документ формально сохраняет государственность Украины, но по сути превращает её в хрупкий объект управляемой паузы. Некоторые положения создают впечатление, что главная цель — зафиксировать текущие завоевания агрессора и позволить ему использовать «заморозку» фронта для подготовки к новым атакам.
Территориальная логика плана вызывает наибольшую тревогу. Хотя юридически Украина может сохранять символические права на территории, фактический контроль переходит к агрессору, создаются демилитаризованные зоны и плацдармы, удобные для манёвра противника. Такая «пауза» оставляет пространство для будущей агрессии и превращает формально мирные договорённости в инструмент стратегической уязвимости.
Военная часть плана также вызывает сомнения. Резкое сокращение численности армии именно на стороне Украины и запрет определённых видов вооружений создают дисбаланс. Мирное соглашение, в котором жертва обязана ограничивать свой оборонный потенциал без реальных, проверяемых гарантий, делает страну уязвимой для повторной агрессии. Гарантии безопасности, которые якобы предлагает документ, остаются абстрактными обещаниями без механизмов контроля и санкций за их нарушение. Это не мир — это недоговорённость, где потенциал агрессора остаётся фактически неизменным.
Культурно-политические положения тоже имеют значение. Признание языка агрессора или определённых церковных структур может показаться символическим, но в контексте войны эти меры легко превращаются в инструмент влияния. Контроль над культурным и информационным пространством используется агрессором для ослабления сопротивления, формирования внутреннего давления и манипуляции обществом. Такие «гарантии» не укрепляют безопасность, а создают новые рычаги давления на государство.
Отсутствие доверия к агрессору — ещё один ключевой риск. Если тот, кто напал, не лишён стимулов повторно атаковать, а международные гарантии остаются непрозрачными, любые уступки превращаются в потенциальную ловушку. Механизмы вроде «арендной платы» за контроль над территориями или «заморозки фронта» звучат дипломатично, но на практике они не обеспечивают долгосрочной безопасности и оставляют Украину в состоянии стратегической уязвимости.
Политическая легитимность власти тоже не может быть проигнорирована. Условия мира, которые воспринимаются как навязанные извне и противоречат национальным интересам, превращают правительство в маргинальную фигуру, а любое соглашение воспринимается обществом как капитуляция. Политическая нестабильность, следовательно, усугубляет риск того, что даже формальные гарантии безопасности будут бессмысленны.
Реальный, устойчивый мир невозможен без комплекса мер: контроля за выполнением соглашений, ответственности за их нарушение, международных механизмов надзора, восстановления инфраструктуры и доверия, а также компенсаций для пострадавших. Любой документ, который не предусматривает этих элементов, по сути создаёт иллюзию мира.
Подводя итог: «28 пунктов», как они описаны в СМИ, с доминированием территориальных уступок, односторонних военных ограничений и символических культурных гарантий, выглядят не как план обеспечения мира, а как набор условий, превращающих перемирие в паузу. Такой «мир» не защищает Украину и не укрепляет безопасность Европы. Напротив, он закладывает предпосылки для повторной агрессии и ослабляет легитимность власти, которая согласилась бы на эти условия.
Украина имеет право и необходимость на мир, который делает её безопасной, а не уязвимой. Любое урегулирование должно оцениваться по одному простому критерию: защищает ли оно Украину или превращает её в удобную фигуру в дипломатической игре агрессора. Если ответ отрицательный, говорить о таком «мире» преждевременно и опасно.
Фото: источник
