Президент Сербии Александр Вучич вновь выступил в привычной для себя роли — между Востоком и Западом, между прагматизмом и манипуляцией. В интервью немецкому журналу Cicero он заявил, что Сербия производит больше боеприпасов, чем Франция, и предложил Европейскому Союзу заключить долгосрочный контракт на их поставку. А что потом сделает с этими боеприпасами Европа — «её дело». Даже если они окажутся в Украине.
Это заявление — не просто экономический шаг, а геополитический сигнал. Вучич демонстрирует Западу: Сербия готова быть полезной, но на своих условиях. Его формула проста — не брать политическую ответственность за конечного получателя оружия, оставляя за собой прибыль и пространство для манёвра.
«Наши склады полны, и мы производим ещё больше», — говорит Вучич. В этой фразе заключена вся философия сербского военно-промышленного комплекса: наследие югославской индустрии, ставшее главным экспортным активом Белграда после балканских войн.
Когда сербский лидер говорит о «вкладе в безопасность Европы», он фактически предлагает новую валюту политического диалога — боеприпасы вместо санкций, снаряды вместо реформ. Белград, который так и не присоединился к европейским санкциям против Москвы, стремится доказать, что может быть нужным, даже не демонстрируя политической лояльности.
Такой подход не лишён цинизма: Сербия одновременно критикует Запад, сохраняет энергетическую зависимость от России и в то же время пытается продавать оружие Европе, которое, возможно, окажется на украинском фронте. Вучич говорит это не напрямую, но намёк очевиден: Белград не поставляет Киеву снаряды — однако не запрещает ЕС покупать их и использовать «как угодно».
Эти предложения совпадают с другими заявлениями Вучича. Недавно он пожаловался на «шантаж» со стороны Москвы в вопросе газовых поставок, обвинив Кремль в попытках давления через нефтегазовую компанию NIS. Это ещё один штрих к общей картине: Сербия ищет способы ослабить зависимость от России, не разрывая отношений полностью.
Вучич строит политику балансирования, в которой ЕС видит потенциального союзника, а Россия — тактического партнёра. Сам же Белград стремится оставаться единственной страной на Балканах, способной говорить со всеми.
Фраза Вучича о том, что Сербия производит больше снарядов, чем Франция, — это не столько факт, сколько вызов. Это удар по самолюбию Европы: если даже Сербия способна обеспечить континент боеприпасами, то кто настоящий промышленный центр? Белград пытается доказать, что он — новый стратегический производитель в Европе, и потому заслуживает не критики, а контрактов.
Вучич предлагает Европе сделку, но на деле проверяет её пределы. Готовность ЕС принять или отклонить это предложение станет индикатором не только экономической целесообразности, но и политической зрелости Союза. Ведь если Сербия, всё ещё флиртующая с Москвой, станет одним из главных поставщиков боеприпасов для европейских армий, это будет означать, что война научила Европу не единству, а компромиссу с собственной совестью.
Сегодня Белград продаёт не просто снаряды — он продаёт Европе урок: мир не всегда начинается с мира. Иногда — с контракта.
Фото: источник
