Телефонный разговор между Дональдом Трампом и Владимиром Путиным, состоявшийся после второго раунда переговоров в Стамбуле, является тревожным сигналом не только для Киева, но и для всего Запада. Его содержание, риторика и тональность демонстрируют не стремление к миру, а подтверждение того, что Трамп по-прежнему готов играть на руку Кремлю — сознательно или по политической недальновидности.
На первый взгляд, диалог между двумя лидерами мог бы выглядеть как попытка дипломатического вмешательства. Однако на деле — это очередной акт кремлёвской манипуляции, где Путин снова использует слабости собеседника в собственных целях. Он вновь апеллирует к вымышленному «терроризму» со стороны Украины, искажает факты и продвигает нарратив о том, что именно Киев срывает мирные инициативы. Подобный подход мы наблюдали ещё в 2014 году, когда российская агрессия маскировалась под «защиту русскоязычного населения». История повторяется — с новыми актёрами и в большем масштабе.
Особую тревогу вызывает позиция самого Трампа. Его комментарий к разговору, в котором он хвалит эффективность украинских ударов, но при этом называет их угрозой для своих планов по прекращению огня, выглядит как явное смещение фокуса. Он фактически соглашается с российским тезисом о «недопустимости провокаций» со стороны Украины. Это говорит либо о стратегической наивности, либо о сознательном следовании пророссийской линии.
В тот момент, когда Украина демонстрирует способность поражать военные цели в глубине вражеской территории, Трамп вместо сдерживания Кремля начинает рассуждать о «праве России на ответ». По сути, это легитимация права агрессора на эскалацию.
Путин в этом разговоре вновь прибегает к проверенной схеме: заявления о «террористических атаках», голословные обвинения, миф о «ударах по гражданскому населению». Всё это — инструменты информационной войны, призванные не только мобилизовать внутреннюю аудиторию, но и дезориентировать внешнюю — в первую очередь американского избирателя.
Опасность в том, что Трамп — один из главных претендентов на участие в предстоящих президентских выборах — может включить такую риторику в свою избирательную кампанию. То есть, речь идёт не просто о телефонном разговоре, а о возможном внешнеполитическом курсе США в случае его возвращения к власти.
Факт того, что Трамп не опроверг, не отмежевался и даже не попытался отговорить Путина от «обязательного ответа», — крайне важный момент. В геополитике даже молчание имеет вес. Оно может означать согласие. То есть американский экс-президент, не осудив и не предупредив о последствиях, фактически одобрил потенциальную эскалацию.
На этом фоне слова Владимира Зеленского звучат как попытка достучаться до мира. Он чётко называет вещи своими именами: если Запад не действует решительно, он становится соучастником. Если сильные лидеры не останавливают Путина, значит, они разделяют с ним ответственность за его преступления.
А если они ведут себя таким образом, Путин не воспринимает их как сильных лидеров — и будет продолжать делать всё, что пожелает. Эти слова Зеленского касаются в том числе и Трампа — и его симпатий к главному военному преступнику XXI века.
Разговор Трампа с Путиным — не дипломатический прорыв, а ещё одно доказательство того, насколько опасным является влияние России на западные политические элиты. Манипуляции, искажение фактов и ложные обвинения, подхватываемые влиятельными американскими политиками, могут стать не менее разрушительным оружием, чем ракеты или дроны.
Мир должен сделать выбор: либо жёстко реагировать на российский террор и дипломатическое лицемерие, либо позволить новым «миротворцам» вести человечество к новым трагедиям под прикрытием слов о «прекращении огня».
#Трамп #Путин #телефон
