Ночной удар по Ирану 13 июня 2025 года стал не только проявлением растущей напряжённости в регионе, но и показательным испытанием российской внешней политики. Подписанный между Москвой и Тегераном Договор о всеобъемлющем стратегическом партнёрстве вновь оказался декларативной формальностью: Кремль предпочёл роль наблюдателя вместо того, чтобы продемонстрировать активную поддержку союзника. Это молчание оказалось красноречивее любых слов — и стало очередным доказательством того, что «стратегическое партнёрство» с Россией чаще существует на бумаге, чем в реальности.
В январе 2025 года РФ и Иран подписали громкий документ, призванный закрепить тесное сотрудничество в сфере безопасности. Однако, когда Израиль нанёс мощный авиаудар по иранской территории, Россия ограничилась нейтральными дипломатическими формулировками. Реакция МИД РФ была сдержанной — без осуждений, без инициатив по деэскалации, без призывов к сдержанности или заявления о поддержке. Даже несмотря на регулярные контакты между Владимиром Путиным и иранским руководством, Тегеран так и не получил никакой конкретной помощи.
Это вновь обнажило геополитическую логику Кремля: Россия действует только тогда, когда это сулит прямую выгоду или не грозит столкновением с более мощными игроками. Именно так произошло в 2022 году в Казахстане, где под эгидой ОДКБ российские войска были быстро введены для стабилизации ситуации. В случае же войны между Арменией и Азербайджаном Москва осталась в стороне, несмотря на союзнические обязательства по линии ОДКБ.
Ситуация с Ираном также показывает, что Россия предпочитает не портить отношения с Израилем — даже ценой репутационных потерь. Причины очевидны: Израиль обладает значительным влиянием на политику США, а также представляет собой важного игрока на Ближнем Востоке, с которым Кремль стремится сохранить рабочие отношения. В такой конфигурации Москва выбирает осторожность и прагматизм, а не силу и открытое отстаивание союзнических интересов.
Пассивность России в ситуации с Ираном — это не просто локальный эпизод, а симптом глубинной проблемы: дефицит ответственности во внешней политике. Союзники начинают понимать, что за обещаниями Кремля не всегда стоят реальные действия. Региональные игроки — от Персидского залива до Южного Кавказа — всё чаще переориентируются на Турцию, Китай или Запад, рассчитывая на более надёжных и предсказуемых партнёров.
Возникает устойчивый прецедент: в критический момент Россия не поддерживает даже наиболее близких партнёров. Вместо силы — осторожность. Вместо ответственности — политическое лавирование. Образ России как «альтернативного центра силы» всё больше напоминает пустую оболочку, наполненную пропагандистскими амбициями, но не реальной мощью.
Случай с Ираном — это сигнал для всех, кто до сих пор рассчитывает на геополитическое партнёрство с РФ. Он показывает, что Кремль не готов идти на риск даже ради сохранения союзнической репутации. Для Тегерана это — урок. Для остальных — предупреждение. Союз с Россией сегодня означает не безопасность, а неопределённость. Москва декларирует глобальные амбиции, но всё реже подтверждает их реальными действиями. И это — системная слабость, которая может разрушить саму идею «альтернативного миропорядка», которую Кремль пытался выстроить в противовес Западу.
