В последние месяцы в риторике венгерского премьер-министра Виктора Орбана наметилось заметное смягчение по украинскому вопросу. Несмотря на продолжающееся блокирование ключевых решений ЕС, касающихся помощи Киеву и евроинтеграции Украины, заявления Орбана стали менее резкими, а его позиция — более дипломатичной. Особенно это проявилось в недавнем интервью французскому телеканалу LCI, где он подчеркнул право Венгрии на независимую позицию, но уже без прежней конфронтации и враждебности в адрес Украины.
До недавнего времени Орбан считался самым пророссийским лидером в ЕС. Он последовательно критиковал санкции против Москвы, обвинял Киев в затягивании конфликта и настаивал на том, что Украина — «несуверенное и коррумпированное государство», неспособное к самостоятельному существованию. Он открыто заявлял, что Украина не может победить Россию, а Запад лишь усугубляет ситуацию, накачивая Киев оружием. Эти тезисы многократно повторялись как внутри Венгрии, так и на международных площадках, формируя образ Орбана как «троянского коня Кремля» в ЕС.
Однако начиная с лета 2024 года в его позиции начали происходить изменения. Ключевым сигналом стал визит Орбана в Киев — первый с начала полномасштабной войны. Несмотря на сохраняющееся несогласие по ряду вопросов, сам факт встречи с Владимиром Зеленским и призыв к перемирию стали дипломатическим жестом, направленным на демонстрацию готовности к диалогу. После этого риторика венгерского премьера стала заметно мягче. Он по-прежнему настаивает на переговорах и выражает скепсис по поводу военного пути, но уже избегает заявлений о «поражении Украины» или «виновности Запада».
В интервью LCI Орбан вновь подтвердил, что Венгрия выступает против начала переговоров о вступлении Украины в ЕС, однако подал это не как враждебный жест, а как рациональную и прагматичную позицию. Он подчёркивает, что каждая страна имеет право на собственное мнение в рамках ЕС, и пытается представить Будапешт не как разрушителя единства, а как носителя альтернативного, но легитимного взгляда. При этом в его риторике всё чаще появляются формулировки о «необходимости справедливого мира» и «гарантиях украинского суверенитета».
Причины такого поворота во многом прагматичны. Орбан оказался под давлением ЕС, который заморозил многомиллиардные фонды из-за проблем с верховенством права и откровенно пророссийской позиции Будапешта. Смягчение риторики позволяет Венгрии вернуть часть этих средств и снизить международную изоляцию. Кроме того, внутри самой страны растёт недовольство экономическими трудностями и ухудшением отношений с партнёрами. Всё больше представителей венгерского бизнеса и умеренной элиты воспринимают прежнюю политику Орбана как рискованную и убыточную.
На фоне укрепления западной поддержки Украины и стремительной интеграции Киева в европейские структуры позиция Орбана, направленная на блокирование этих процессов, стала политически уязвимой. Перестраивая свою риторику, он стремится сохранить влияние, не разрывая связей с Россией, но и не оказываясь в полной изоляции внутри ЕС. Его образ трансформируется: из открытого союзника Кремля он превращается в «скептика», готового к диалогу, но на своих условиях. Он больше не говорит от имени Москвы, но и не присоединяется к большинству — он занимает нишу между, сохраняя пространство для манёвра.
Эта трансформация не означает пересмотра всей внешнеполитической стратегии. Орбан продолжает закупать российский газ, развивает сотрудничество с «Росатомом» и блокирует ряд решений ЕС, связанных с военной помощью Украине. Но он старается делать это в более мягкой форме, без публичных оскорблений и вызовов. Он пытается выглядеть не как «агент Кремля», а как суверенный лидер, озабоченный интересами своей страны и выступающий за «рациональный мир».
Таким образом, смена риторики Виктора Орбана отражает не столько изменение убеждений, сколько тактическую адаптацию. Он реагирует на изменившийся контекст: усилившееся давление ЕС, укрепление позиций Украины и нарастающую критику внутри собственной страны. Отказавшись от лобовой защиты Москвы, он пытается сохранить пространство для политического манёвра. Это не поворот в сторону Киева, но и не продолжение прежней линии. Это осторожная переупаковка прежней позиции — с новым языком, новыми акцентами и прагматичной целью остаться в игре.
