В последние годы становится все более очевидным: Виктор Орбан, которого все меньше можно отождествлять с венгерской нацией в целом, ведет рискованную игру ради собственного политического выживания, а не представляет долгосрочные интересы Венгрии в Европейском союзе или НАТО. Хотя о его близости к Кремлю известно давно, шаги Будапешта в последние месяцы вышли за рамки традиционной «политики колебаний» — и, по некоторым признакам, он даже стал стратегическим союзником Москвы в дестабилизации Европы, сообщает источник.
Если мы пройдемся по улицам Будапешта, то во многих местах сможем увидеть карту «Великой Венгрии», которая, окутанная исторической ностальгией, претендует на территории в ущерб сегодняшним Словакии, Румынии, Сербии, Хорватии и Украине. Этот ревизионистский символ теперь стал краеугольным камнем внутриполитической позиции Орбана. Не сумев добиться экономического восстановления, которого добились другие страны Центральной Европы, премьер-министр вместо этого пытается объединить своих избирателей, возрождая исторические обиды и разжигая национальную гордость.
Орбан все чаще использует эту политическую стратегию во внешнеполитических целях. В 2022 году в рамках сделки с Путиным, согласно источникам российской оппозиции, в обмен на поддержку Кремля Орбан молчаливо согласился уступить Закарпатье Будапешту в случае возможной победы России. Хотя эта идея теперь стала нереальной — Украина сохранила свою независимость, и Москве просто нечего «сдавать», — мстительные цели Орбана не изменились.
С тех пор венгерское правительство блокировало практически все решения, касающиеся Украины в ЕС и НАТО, неоднократно выдвигая нереалистичные требования, пытаясь таким образом шантажировать институты сообщества. Тем временем венгерские компании продолжают вести бизнес с российскими партнерами, а в проправительственных СМИ регулярно появляются материалы, отсылающие к кремлевской пропаганде.
В настоящее время Орбан использует вступление Украины в ЕС как инструмент. Он увязывает начало переговоров с условиями — например, официальным признанием Украиной Закарпатья как «традиционно венгерского региона». И это несмотря на то, что, по данным переписи населения Украины 2001 года, доля венгерского меньшинства едва превышала 10%, и с тех пор эта цифра сократилась, отчасти из-за массового получения венгерского гражданства и эмиграции.
Эта стратегия не нова. Правительство «Фидес» ранее использовало подобную тактику в Трансильвании, Словакии и Воеводине, где оно экспериментировало с попытками добиться автономии для венгерского меньшинства. Разница в том, что Украина более уязвима из-за своей нынешней ситуации, поэтому попытки влияния сложнее обнаружить.
Одно из самых тревожных событий произошло в мае 2025 года: украинская разведка раскрыла сеть венгерской военной разведки, действующую в Закарпатье, и провела оценку общественного мнения относительно вероятности возможного венгерского военного присутствия. Если эти обвинения окажутся правдой, они серьезно поставят под угрозу безопасность и авторитет не только Украины, но и Венгрии.
Таким образом, Орбан и Путин преследуют схожие цели, хотя и разными способами: остаться у власти, даже если ценой этого станет демонтаж демократических институтов и подрыв региональной стабильности. Самым последним примером является законопроект, направленный на стигматизацию организаций, финансируемых из-за рубежа, — пугающе похожий на российский закон об «иностранных агентах». По сути, это инструмент подавления любой политической оппозиции, который навсегда исключит Венгрию из сообщества либеральных демократий.
Если Европа не предпримет решительных действий, последствия могут быть непредсказуемыми — не только для Украины, но и для всей архитектуры европейской безопасности. Потому что подрыв изнутри всегда опаснее, чем нападение извне.
